Здоровье, взаимосвязь и салютогенез.

из «Проекта для здоровья людей и планет» D.C. Wahl 2006

«Итак, какие подлинные возможности стоят перед нами, когда мы рассматриваем вопрос здоровья? Без сомнения, для нас, как для живых существ естественно, что наше осознанное погружение в себя остается где-то на заднем плане, поэтому радость быть здоровым скрыта от нас. Тем не менее, несмотря на такой скрытый характер, здоровье проявляется в общем чувстве благополучия.

Оно проявляется, прежде всего, как чувство благополучия, которое означает, что мы открыты к новым вещам, готовы приступить к новым предприятиям, забыв о себе, почти не замечаем требований и напряжений, которые они на нас налагают. Это и есть здоровье.»

— Ханс-Георг Гадамер, 1996, с.112

Немецкий философ Ганс-Георг Гадамер предложил это определение в своем эссе «О загадочном характере здоровья». Он предполагает, что Гераклит, возможно, ссылался на эту загадочную характеристику здоровья, когда он провозглашал, что «спрятанная гармония всегда сильнее той, которая раскрывается» (в Гадамере, 1996, с.115).

Гадамер считал, что мы должны восстановить эту скрытую гармонию, чтобы «обнаружить чудо выздоровления и тайну здоровья». Он отметил, что, хотя наше здоровье постоянно подвергается испытаниям нашей окружающей средой, нам, тем не менее, необходимо признать факт, что «мы сами являемся частью природы, и природа внутри нас в виде самоподдерживающейся системы органической защиты наших тел, которая способна поддерживать наше внутреннее равновесие».

По словам Гадамера, то, как природа пронизывает нас, указывает на «уникальное взаимодействие функций, составляющих жизнь» (Gadamer, 1996, с.116). Гадамер подчеркнул, что это можно рассматривать как центральную предпосылку, на которой построена естественная, экологическая и салютогенная устойчивая конструкция.

Будучи частью самой природы и поддерживаемые природой, мы едва ли можем сопротивляться ей. Поэтому мы никогда не должны забывать, что как пациент, так и врач должны признать роль природы, если хотят достичь успешного восстановления.

— Ханс-Георг Гадамер, 1996, с.116

Здоровье человека и планетарное здоровье глобально взаимосвязаны. Будучи биологическими организмами и естественными участниками природных процессов, все люди могут влиять и влияют на здоровье отдельных людей, сообществ, экосистем и планеты в целом. Тот факт, что человечество уже сотворило, в основном не осознавая далеко идущие последствия своих действий, становится все более неоспоримым перед лицом экологической и социальной дезинтеграции, изменения климата и массового вымирания.

Мы только начинаем осознавать накопление, отсроченных по времени и пространственно удаленных результатов, которые человеческие действия оказывают на здоровье планеты. Поскольку планетарное и человеческое здоровье в корне связаны, предотвращение экологического ущерба и поддержание здоровых экосистем является наиболее эффективной долгосрочной стратегией укрепления здоровья людей. В 1992 году «Комиссия по здравоохранению и окружающей среде», созданная Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ), опубликовала доклад «Наша планета — наше здоровье». В его вступительном заявлении говорится:

«Сохранение и улучшение здоровья должно быть центральным вопросом внимания к окружающей среде и развитию. Тем не менее, здравоохранение редко получает высокий приоритет в экологической политике и планах развития, редко фигурирует как важный элемент в программах в области окружающей среды или развития, несмотря на то, что качество окружающей среды и характер развития являются основными факторами, определяющими здоровье. …

Серьезные проблемы состояния окружающей среды испытывают как развитые, так и развивающиеся страны. … Здоровье также зависит от того, смогут ли люди получать пищу, воду и жилье. Более 1000 миллионов человек не имеют дохода или земли для удовлетворения таких базовых потребностей. Сотни миллионов страдают от недоедания. Требование здравоохранения — в поддержании глобальных циклов и систем, от которых зависит вся жизнь.

Рост народонаселения, использование ресурсов и создание отходов создают угрозу для окружающей среды, от которой зависит здоровье и выживание, и передают растущие издержки будущим поколениям. Потери в области здоровья человека, природных ресурсов и систем, могут быть значительно сокращены за счет более эффективного управления окружающей средой.»

— Комиссия ВОЗ по здравоохранению и окружающей среде, 1992, pp.xiii-xiv

Другими словами, негативное воздействие человека на планетарную систему жизнеобеспечения может быть значительно сокращено благодаря разумному планированию. Вообще, если бы за всеми действиями по планированию было больше салютогенного (обеспечивающего здоровье) намерения, человечество могло бы значительно улучшить здоровье человека, экосистемы и планеты в целом.

«Здоровье зависит от нашей способности понимать и управлять взаимодействием между деятельностью человека и физической и биологической средой».

В докладе подчеркивается:

«У нас есть знания для этого, но они не действуют, хотя у нас есть ресурсы для устойчивого удовлетворения текущих и будущих потребностей» (WHO, 1992, p.xiv).

Например, использование пестицидов резко возросло за последние 50 лет. Нитраты и фосфаты, используемые в качестве удобрений, вызывают загрязнение рек и озер, что приводит к гибели рыбы и других водных организмов. Спуск из американских ферм, стекающих в реку Миссисипи и в Мексиканский залив, напрямую связан с появлением мертвой зоны площадью 20 000 квадратных километров в Персидском заливе (Norberg-Hodge et al., 2000, с.18). [Это отрывок из моих тезисов 2006PhD в Design for Human and Planetary Health: A Holistic/Integral Approach to Complexity and Sustainability’.]

Многие популяции вредителей культур реагируют на использование пестицидов путем развития сопротивления. В настоящее время насчитывается более 500 зарегистрированных видов насекомых, которые развили устойчивость, по меньшей мере, к одному типу пестицидов. «Согласно последним оценкам Всемирной организации здравоохранения, ежегодно отравляются, по меньшей мере, три миллиона а, возможно, 25 миллионов сельскохозяйственных рабочих. Из них около 20 000 человек погибают.» (Pretty, 1998, с.57).

Фридрих Шмидт-Блек, профессор физической химии и вице-президент Вуппертальского института в Германии, подчеркивает, что с научной точки зрения принципиально невозможно определить, даже для одного вещества, выброшенного в окружающую среду, каким будет его возможное химическое, физическое и биологическое воздействие на экологические системы в конечном итоге. Он утверждает, что исследование, моделирование, количественная оценка экономической или даже финансовой значимости этих воздействий – ограниченный подход. (Schmidt-Bleek, 1997, с.88). Эти усилия будут главным образом отражать, сложность и  специфичность конкретного исследования. Их выводы могут быть в худшем случае вводящими в заблуждение, а в лучшем случае смутно показательными.

Осознание значения вредного воздействия бионакопления химических веществ в пищевой цепи постепенно возрастает. В докладе «Качество жизни» Департамента окружающей среды, транспорта и регионов правительства Великобритании подчеркивается, что «химия является неотъемлемой частью нашей жизни. Она снабжает нас многими потребительскими товарами, к которым мы привыкли, а химическая промышленность является важной частью национальной экономики. Тем не менее, существует риск от производства и использования определенных химических веществ, и нам важно, чтобы мы могли определять их и уверенно управлять ими, чтобы окружающая среда была защищена »(DETR, 1999, p.110).

В докладе предупреждается: «загрязняющие вещества могут перемещаться между почвой, воздухом и водой. Рассеянные выбросы особенно опасны тем, что загрязняющие вещества накапливаются в окружающей среде, в растениях, животных или людях и сохраняются в течение длительного времени. Мы должны позаботиться о том, чтобы мы не накопить проблемы на будущее »(DETR, 1999, с.165).

Другим примером, освещенным в докладе, являются проблемы, связанные с истощением озонового слоя в верхних слоях атмосферы. В нем говорится, что «техногенные выбросы веществ, содержащих хлор и бром, уменьшают озоновый слой стратосферы, тем самым увеличивая количество ультрафиолетового излучения от солнца, достигающего земной поверхности, что может оказывать серьёзное воздействие, как на окружающую среду, так и на здоровье» (DETR, 1999, с.189).

В конце 1960-х годов молодой научный сотрудник д-р Джон Тодд, недавно получивший докторскую степень за работу над химическим взаимодействием рыб, сделал открытие, которое побудило его на дальнейшее продвижение в исследовании, и к настоящему времени, уже более чем четыре десятилетия неустанных усилий вложено в разработку экологического планирования как  нового способа получения знаний от природы, как удовлетворить человеческие потребности, и в то же время бережно и с пользой адаптироваться к естественному процессу. Тодд обнаружил, что если вид рыб, бурый бычок (небулоз Ictalurus), подвергнуть воздействию даже мельчайших количеств загрязняющих веществ, таких как ДДТ, химическая взаимосвязь между рыбами нарушается, и как физическое здоровье, так и социальная стабильность в сообществе будет снижаться.

Нэнси Джек-Тодд недавно написала о значении этого открытия: «Не нужно больших усилий, чтобы задаться вопросом, какое влияние оказывает постоянное вливание промышленных и сельскохозяйственных химикатов в окружающую среду на другие жизненные формы, включая нас самих» ( Джек-Тодд, 2005, с.8). Она вспоминает реакцию Джона на то, что аналогичные результаты были зарегистрированы другими исследователями и с другими видами:

«Безусловно, то, что мы наблюдаем, указывает на то, что человечество меняет экологические процессы в глобальном масштабе. Продолжение игнорирования этих биологических уроков, в дальнейшем может оказаться похоже на угощение цианидом пилота самолета, пока  пассажиры пьют шампанское. Весело какое-то время, но точно не поможет выжить.»

— Нэнси Джек-Тодд, 2005, с. 8-9

Долгосрочные последствия многих тысяч новых химических соединений, которые человечество выпустило в окружающую среду в течение последних двухсот лет, очень трудно предсказать с какой-либо определенностью. Справедливо предположить, что мы уже значительно и необратимо изменили ход эволюции планеты. Однако это понимание не должно приводить не к фатальной  безысходности, а к немедленным действиям.

Мы должны перепроектировать то, как мы создаем, обрабатываем и распространяем новые химические вещества, а также о том, как использовать биоочистку для ответного реагирования на вредные вещества, которые мы уже создали. Неспособность сделать это эффективно превратит слова Джона Тодда в возможный некролог для нашей индустриальной цивилизации или даже человечества — весело на какое-то время, но не совсем адаптивно!

Другим примером антропогенного сокращения экосистемного и планетарного здоровья является эрозия почвы как количественно, так и качественно. В отчете «Качество жизни» подчеркивается: «Почва важна для производства продуктов питания и других культур, для сохранения биоразнообразия, для ландшафта» (DETR, 1999, стр. 209). И далее: «Развитие может оказывать неблагоприятное воздействие как на биологические, так и на физические свойства почвы и может ограничивать её использование в будущем. Устойчивое использование почвы требует сохранения достаточного количества зеленых полей для настоящих и будущих потребностей: например, поддержка экосистем, производство растительных продуктов питания и защита культурного наследия»(DETR, 1999, p.211).

Ускорение эрозии в основном обусловлено развитием инфраструктуры, в результате чего биопродуктивные районы и их почвы занимаются городами и транспортными путями. Широкое распространение захоронений органических отходов на полигонах не позволяет почвам восстанавливать свои ресурсы и приводит к быстрому истощению почв сельскохозяйственных угодий мира.

Департамент по окружающей среде, транспорту и регионам Великобритании подчеркнул, что «точные механизмы, с помощью которых органические вещества поддерживают качество почвы, не достаточно изучены, но известно, что они играют ключевую роль в поддержании характеристик почвы, таких как плодородие, структурная стабильность, влагоудерживающей способности и буферной способности» (DETR, 1999, с.212).

Интенсивное развитие сельского хозяйства вызывает эрозию почв. Удаление границ полей и изгородей приводит к потере от 30 до 95 тонн грунта с гектара (Pretty, 1998, p.69). «Химические удобрения и пестициды разрушают почвы, от которых зависит наше выживание. Полезные почвенные микробы вымирают из-за роста подкисления и эрозии почв. На территориях, относящихся к «кукурузному поясу» США 20 фунтов верхнего слоя почвы теряются на каждый фунт собранного зерна»(ISEC, 2001). Все это примеры ненадлежащего, небрежного и экономически неприемлемого ведения хозяйства, приводящего к снижению здоровья экосистем.

Без сохранения здоровых и продуктивных почв качество нашего питания еще больше снизится, а вместе с ним и уровень здоровья человека. Массовое производство продуктов питания, основанное на химических удобрениях и медленный переход агробизнеса на органическое топливо, разрушают здоровье людей и планеты.

Кроме того, уничтожая местные, экологически адаптированные и основанные на сообществах методы ведения сельского хозяйства, мы теряем важные знания коренных народов и мест и разрушаем социальную структуру сельских общин. Неконтролируемая урбанизация, бесконтрольное выделение парниковых газов и быстро растущее человеческое население являются одними из самых разрушительных воздействий на здоровье экосистем и биосферы.

Гретхен Дейли, междисциплинарный научный сотрудник Стэнфордского университета, указывает, что люди отличаются от всех других, предположительно, 30 000 миллионов видов, живущих сегодня на нашей планете, благодаря влиянию, которое мы имеем на планету. Человечество «контролирует непропорциональную и быстро растущую долю ресурсов планеты» (Daily, 2000, с.228).

Сегодня отмечается поистине ошеломляющее увеличение населения и последствия этого экспоненциального роста. Установлено, что человеческая популяция во времена сельскохозяйственной революции составляла всего около пяти миллионов. В течение следующих тысячелетий человеческое население росло медленно, пока оно не достигло примерно 1000 миллионов человек примерно в 1800 году. Второй миллиард был добавлен всего за 123 года, третий — за 33, четвертый – только за 14, а пятый миллиард – всего за 13 лет , «К концу 20-го века всего за 12 лет население Земли достигло шести миллиардов» (Daily, 2000, с.228).

Ежедневно пополняется список важных экологических последствий, которые имела эта взрывная экспансия населения на естественные процессы Земли, и которые кратко излагаются ниже.

Первичные последствия влияния роста  и стратегий развития народонаселения на природу

(Адаптировано после Daily, 2000, с.228)

• Активность человека значительно изменила биогеохимические циклы основных элементов, таких как углерод, азот и сера, с резкими изменениями в химическом составе атмосферы, воды и почв.
• Человеческие технологии перерабатывают минералы, такие как уголь, нефть и металлические руды из земной коры такими темпами, которые соперничают или превышают геологические нормы.
• В частности, с начала промышленной революции люди ежегодно рассеивают миллионы тонн синтетических химикатов, выбрасывая в окружающую среду примерно от 1000 до 100 000 новых соединений в год.
• Промышленное сельское хозяйство превратило разнообразные природные леса и пастбища в унифицированные, управляемые леса, пастбища и поля с продовольственными культурами, значительно сократив диапазон диких видов.
• Человеческая деятельность непреднамеренно нарушила перемещение видов, блокируя естественные процессы распространения (автотрассами, фермерскими полями и разрастанием пригородного строительства).

В отчете «Качество жизни» подчеркивается тот факт, что «давление на все ресурсы будет продолжать увеличиваться по мере роста населения. В нем представлены следующие детали, касающиеся роста народонаселения и сдвига в демографии, которые еще больше повысят социальную напряженность в развитых странах:

Население мира растет на 1,33 процента в год, а ежегодное чистое добавление составляет около 78 миллионов человек. Ожидается, что численность населения мира в середине XXI века составит от 7,3 до 10,7 млрд. Человек, и к 2050 году эта цифра, скорее всего, составит около 8,9 млрд. Человек. В то же время рождаемость сейчас снижается во всех регионах мира. Почти во всех наиболее развитых странах рождаемость значительно ниже уровня, необходимого для восполнения населения. В 1998 году 66 миллионов человек в мире были в возрасте восьмидесяти или более лет, или около одного на каждые 100 человек. Ожидается, что к 2050 году это число увеличится почти в шесть раз и достигнет 370 миллионов.

— ДЕТР, 1999, с.247

Эти данные демонстрируют, как, на самом деле, тревожны сегодняшние тенденции и бросают беспрецедентный вызов человечеству в целом: сумеем ли мы объединить человечество на фоне множества международно-кооперативных и локальных стратегий, для перехода с пути удовлетворения потребностей человечества, на путь улучшения, а не разрушения экосистем и  планетарного здоровья? И, если так, то сумеем ли мы сделать это вовремя, чтобы остановить и в какой-то мере повернуть вспять нынешние системные тенденции, направленные на ускорение экологической и социальной дезинтеграции и резкое сокращение здоровья людей и планеты? Это проблема, с которой сталкивается подход салютогенного планирования.

Пол Хоукен и Амори и Хантер Ловинс представляют ужасающий пример неприемлемости производства отходов, вызванного промышленным ростом. Их описание крупнейшего в мире места захоронения отходов, «Свежие убийства», недалеко от Нью-Йорка, показывает на сколько губительно использование существующих моделей в перспективе.

«Свежие убийства» — крупнейшая в мире свалка, расположенная в Стейтен-Айленде, Нью-Йорк, — представляет собой хранилище повседневного мусора из пяти районов Нью-Йорка. Посетители этого места – в ужасе от полигона, который принимает 26 миллионов фунтов коммерческих и бытовых отходов в день. Покрывая четыре квадратных мили и поднимаясь более чем на сто футов в высоту, он содержит 2,9 миллиарда кубических футов мусора, состоящий из 100 миллионов тонн газет, металлических банок из-под краски, картофельных очисток, полистирола, раскладушек, куриных костей, хлопьев для завтрака, окурки, банки от кока-колы, сушилок для белья и случайного трупа. К тому времени, когда он будет заполнен на полную мощность и закрыт в 2001 году, это будет самая высокая гора на восточной прибрежной равнине. Но при такой массивности Fresh Kills потребляет всего 0,018 процента отходов, образующихся в Соединенных Штатах ежедневно. Американцы и американская промышленность создают или утилизируют твердых отходов в 5 500 раз больше, чем в других местах (Hawken, Lovins & Lovins, 2000, p. 51).

Уровни и структура производства и потребления в промышленных обществах наносят ущерб как социальному, так и экологическому здоровью. Мы — более или менее непреднамеренно — разработали систему, которая пожирает социальный и экологический капитал со скоростью, которая почти наверняка приведет к краху социальных систем и экосистем в XXI веке. Нельзя переоценить неотложность фундаментального пересмотра форм участия человечества в естественных процессах.

Cалютогенное намерение, потенциально могло бы послужить прямой директивой, с помощью которой можно было бы провести этот срочный пересмотр практического участия человека в естественных процессах. Масштабы разнообразных проблем на местном и глобальном уровне коренным образом взаимосвязаны, поэтому на пути к более стабильной человеческой цивилизации потребуется широкое участие граждан во всем мире.

Здоровые методы ведения сельского хозяйства, здоровые экосистемы, системы здорового питания и здоровые человеческие сообщества являются фундаментально взаимосвязанными проблемами. Салютогенная конструкция пытается укрепить синергические связи между этими системами для улучшения здоровья во всех направлениях (см. Главу 5). Комиссия ВОЗ по здравоохранению и окружающей среде предложила:

Жизненно важны две проблемы: развитие, направленное на удовлетворение потребностей людей, особенно в части здоровья; и экологическая стабильность, так, чтобы природные ресурсы не были исчерпаны, а природные системы не были повреждены или деградированы. Удовлетворение потребностей нынешнего и будущего населения мира в отношении продовольствия, воды и энергии без истощения и нанесения ущерба глобальной ресурсной базе, избегая при этом неблагоприятных последствий индустриализации и неконтролируемой урбанизации для здоровья и окружающей среды, может быть достигнуто только в том случае, если люди обладают знаниями и осознают последствия своих действий.

На местном уровне необходимы национальные и глобальные структуры для обеспечения наличия достаточных знаний и ресурсов для обеспечения уверенности, что местные действия не приводят к нестабильной нагрузке на естественные циклы и системы. Также требуется заключение межправительственных соглашений, которые будут ограничивать интересы каждой страны к ограниченным ресурсам и ее право распоряжаться в будущем  бионе-разлагаемыми  отходами. Для этого нужны люди, которые осознают, что проблемы выходят за рамки их собственной среды; только они могут оказать давление на свои правительства, чтобы достичь международного консенсуса, от которого зависит здоровая и устойчивая планета

— Комиссия ВОЗ по здравоохранению и окружающей среде, 1992, p.xiv

Стабильное будущее критически зависит от состояния здоровья экосистем. Здоровье экосистем критически зависит от пересмотра того, как человеческие потребности в настоящее время удовлетворяются или не удовлетворяются. Что именно входит в определение здоровой экосистемы, возможно, должно оставаться в некоторой степени нечеткой концепцией, позволяющей учитывать сложность взаимодействующих систем. Тем не менее, нужно определить чёткие экологические требования к здоровью экосистем и биосферы.

Дэвид Бранкхорст (David Brunckhorst, 2002) предположил, что стабильное будущее возможно только в том случае, если нам удастся изменить участие человека в биосфере таким образом, чтобы мы могли поддерживать и, по возможности, восстанавливать экологическую целостность, природный капитал и биоразнообразие. Эти экологические требования описаны ниже.

Три экологических требования для обеспечения стабильного будущего для биосферы

(После Бранкхорста, 2002, с.5)

Экологическая целостность: здоровье и гибкость природных систем жизнеобеспечения, включая их способность ассимилировать отходы и выдерживать давление, такое как изменение климата и истощение озонового слоя.

Природный капитал: запас возобновляемых природных ресурсов, таких как продуктивная почва, пресная вода, леса, чистый воздух и рыболовство, которые лежат в основе выживания, здоровья и процветания человеческого общества.

Биоразнообразие: поддержание биологической и генетической изменчивости видов, популяций, мест обитания и экосистем

Признавая фундаментальную взаимосвязь между здоровьем человека и планеты и увязывание планирования как «стремления к достижению целей посредством взаимодействия и взаимоотношений» с пониманием стабильности как «процесса обучения правильному участию в естественных процессах, основанного на взаимодействии в сообществе», я надеюсь представить концептуально обоснованное, целостное и салютогенное проектное решение, которое отвечает разнообразным, сложным и взаимосвязанным вызовам, связанным с созданием более стабильной человеческой цивилизации.

Проект обеспечения здоровья человека и планеты направлен на изучение стратегий, которые устойчиво интегрируют человечество в процессы поддержания здоровья и жизнеобеспечения биосферы планеты. Он отвечает творческому подходу к вызовам и возможностям, упомянутому в докладе Комиссии ВОЗ по здравоохранению и окружающей среде от 1992 года. «Существует мощная взаимосвязь между здравоохранением, охраной окружающей среды и устойчивым использованием ресурсов. Люди и общества, которые разделяют ответственность за поддержание здоровой окружающей среды и рациональное использование природных ресурсов, становятся партнерами в обеспечении того, чтобы глобальные циклы и системы оставались неизменными» (WHO, 1992, p.xxx).

В конечном итоге, смещение в направлении к устойчивой человеческой цивилизации и улучшению человеческого и планетарного здоровья потребует от большинства граждан взять на себя полную ответственность за их совместное творческое участие в формировании будущего человечества и планеты. В большей или меньшей степени мы все разработчики этого будущего. Я полагаю, что если основная задача планирования, как с материальной точки зрения, так и с точки зрения взаимодействия и отношений, которые мы имеем друг с другом и всем человеческим миром, — это салютогенез — улучшение здоровья в глобальной системе, в которую включены и мы сами, то мы должны быть в состоянии способствовать радикальному переходу к решительным действиям на местном, региональном, национальном и международном уровнях.

Салютогенная модель здоровья и связанная с ней концепция салютогенеза были впервые подняты социологом здравоохранения Аароном Антоновским в его книге «Здоровье»; Стресс и Копирование (Антоновский, 1979). Антоновский различал «патологическую ориентацию», которая «ищет объяснения, почему люди заболевают, почему они попадают в категорию больных», и «салютогенную ориентацию (которая фокусируется на истоках здоровья)» (Антоновский, 1987, стр. Xii ).

Антоновский не вдаётся в обсуждение подробностей относительно экологических основ для здорового общества. Его основное внимание уделяется социальным и социально измеряемым аспектам феномена здоровья.

Антоновский предположил, что «основные ресурсы сопротивления», такие как «деньги, хорошая экология, культурная стабильность, социальная поддержка и т.п.», дают людям возможность противостоять постоянным стрессовым факторам, окружающей среды. Переменная устойчивость к вездесущим стрессорам «от микробного до социально-культурного уровня» объясняет, почему некоторые люди могут быть здоровыми в условиях, которые приводят к проявлению болезни у других.

Антоновский предложил «концепцию чувства согласованности» (SOC) для понимания процессов, на которых основываются все сообщества, которые улучшили «обобщенные ресурсы сопротивления» отдельных лиц и их сообществ. Общим элементом среди этих процессов является то, что они предоставляют всем участникам возможность «осознать бесчисленные стрессоры, с которыми нас постоянно бомбардируют». Повторение с течением времени позволяет создать сильное чувство согласованности (Антоновский, 1987, p.xiii).

Именно это чувство согласованности делает людей и общества более устойчивыми и здоровыми.

Антоновский предположил, что одним из ключевых компонентов высокого чувства согласованности является то, насколько разумно можно было бы предсказать безопасное и здоровое будущее. Что касается такого прогноза, то я бы предположил, что он будет самым правдивым среди людей, живущих в сообществах с высокой социальной связью и на местах, имеющих человеческое значение, которые имеют глубокое знание своей местной среды и давнюю традицию успешной адаптации к изменениям окружающей среды и эффективному удовлетворению их потребностей, не нанося ущерба их местным условиям. «Салютогенез», согласно Антоновскому (1987, стр. 9), «заставляет нас сосредоточиться на общей проблеме активной адаптации к неизбежно богатой стрессами среде». Он описал салютогенез как стратегию, которая противодействует всеобщему распаду в сторону большей энтропии, Антоновский объясняет:

«Ключевым термином становится отрицательная энтропия, ведущая к поиску доступных входов в социальную систему, физическую среду, организм и системы низшего порядка вплоть до клеточного уровня, чтобы противодействовать постоянному тренду, ведущему к энтропии. … [Салютогенез] открывает путь для сотрудничества между биологическими и психосоциальными учеными … Когда человек стремится к эффективной адаптации организма, он может выйти за пределы пост-картезианского дуализма и обратиться к воображению, любви, игре, смыслу, воле и социальным структурам которые воспитывают их. Или, как я предпочел бы, сказать, к теории успешного преодоления.»

— Аарон Антоновский, 1987, с.9).

Салютогенное намерение в планировании может быть выражено в различных временных и пространственных масштабах. Спектр входных точек салютогенного планирования варьируется от создания более здоровых продуктов, зданий и городов и более здоровых процессов производства, строительства и потребления, до создания более здоровых, более значимых и более полезных стилей жизни. Центральным элементом во всех этих проектах является корректное участие в естественном процессе — удовлетворение человеческих потребностей без угрозы для экосистем и, следовательно, для здоровья человека.

То, как Антоновский описал «салютогенную ориентацию», вытекает из «фундаментального постулата, что гетеростаз, старение и возрастающая энтропия являются основными характеристиками всех живых организмов». Основываясь на этом постулате, Антоновский описал ряд характеристик салютогенной ориентации, которые кратко изложены ниже.

 Характеристика салютогенной ориентации по Антоновскому:

 (Антоновский, 1987, с.12-13)

1. Ведёт нас к отказу от двухполюсной классификации людей как здоровых или больных в пользу многомерного понимания состояния их здоровья.
2. Это помогает нам не попасть в ловушку сфокусированности исключительно на этиологии данного заболевания, вместо того, чтобы всегда искать полную картину жизни человека, включая его или ее болезнь.
3. Вместо вопроса: «Что было причиной (или будет, если кто-то ориентирован на профилактику) данного заболевания?» — то есть вместо того, чтобы сосредоточиться на факторах стресса — нам бы следовало спросить: «Каковы факторы, помогают поддерживать свое состояние здоровья или двигаться к здоровому полюсу? », то есть мы сосредоточимся на поиске ресурсов.
4. Факторы стресса не должны рассматриваться как грязное слово, которое всегда стараются приуменьшить, но как вездесущее явление. Более того, последствия стрессов не должны рассматриваться как неизбежно патологические, так как могут быть вполне благотворными, это зависит от характера стресса и успешного разрешения напряженности.
5. В отличие от поиска чудодейственных решений, мы призываем искать все источники отрицательной энтропии, которые могут способствовать активной адаптации организма к окружающей среде.
6. Наконец, салютогенная ориентация выводит нас за пределы данных, полученных в ходе патогенного исследования, путем взгляда на случаи отклонений, обнаруженные в таком исследовании.

Салютогенный подход Анотоновского сосредоточенный на здоровье человека, в равной степени применим, и относится к экосистемам и планетарному здоровью. Вместо того, чтобы сосредоточиться на лечении симптомов уже проявленного заболевания, нужно сосредоточиться на системном повышении здоровья и устойчивости организма, сообщества и экосистемы путем принятия салютогенного подхода.

Салютогенный подход пытается усилить «скрытую гармонию» здоровья. Антоновский подчеркнул, что существует явно «взаимодополняющая связь» между патогенной и салютогенной ориентацией. Он боролся за «более сбалансированное распределение интеллектуальных и материальных ресурсов» для обоих подходов (Антоновский, 1987, стр. 13).

Связывая здоровье отдельного человека со здоровьем социальных и экологических систем, в которые человек включен, Антоновский отдавал должное рассуждениям Артура Кестлера о биологических иерархиях (Антоновский, 1987, с.26), хотя сам  не использовал термин «холархия» в своих работах, Тем не менее, в контексте  процессов, описанных Антоновским, и в отношениях ориентированных на, понимание состояния здоровья, ясно видно человека и его сообщество через более широкий контекст масштабной жизненной иерархии.

В своей знаменитой метафоре «натянутый канат» Антоновский описывал здоровье как форму динамического гомеостаза (или гетеростатического неравновесия), которое «можно сравнить с человеком, идущим по канату от одного конца до другого, балансирующим, даже когда он на ходу меняет одежду, примеряя и отбрасывая множество вариантов». Он расширил эту метафору: «Мы теряем равновесие и восстанавливаем его, поскальзываемся, хватаемся за канат и возвращаемся в положение стоя; или падаем в сеть и снова забираемся на канат, или падаем, сильно раня себя или наши повреждения носят хронический характер; или вовсе разрушают нас. Кто-то проходит этот путь со взлетами и падениями, но успешно и – тогда понимает, каким славным и волнующим опытом он был, когда все печали, что он приносил — закончились». Антоновский считал, что эта метафора «полезна для передачи понимания салютогенного образа жизни».

 (Антоновский, 1987, с.89).

Он объясняет это другими словами: Фундаментальный философский взгляд на организм человека как на модель, находящуюся в динамическом состоянии гетеростатического дисбаланса, лежит в основе салютогенной ориентации. Не важно, является ли источником стрессов внутренняя или внешняя среда, ежедневные ссоры, острые или хронические и эндемические, независимо от того, навязываются они нам или инициированы нами, наша жизнь изобилует стимулами, на которые у нас нет автоматических, адекватных адаптивных ответов, но на которые мы должны отвечать.

— Аарон Антоновский, 1987, с.130

Антоновский признает, что все индивидуумы коренным образом внедрены и затронуты социальными и экологическими системами, в которые они входят. Они являются участниками процесса, на который они должны постоянно реагировать, даже если они не могут предсказать, в какой степени индивидуальные действия будут отрицательно сказываться на окружающей среде и самих людях.

Эти системы поддерживают и питают своих участников таким образом,  что позволяют им гибко реагировать на неизбежные стрессы и вызовы, которые возникают в результате участия в этих системах и для сохранять здоровье. Другими словами, участвуя в социальных и экологических системах, мы неизбежно будем испытывать на себе двухстороннее влияние этих систем и как вызов, и как поддержку нашего индивидуального здоровья.

Такова реальность — быть активным участником изменений посредством участия в фундаментально взаимосвязанных процессах, которые мы должны продвигать и на которые должны оказывать влияние, не имея возможности прогнозировать и контролировать весь эффект наших действий на систему или процесс, в котором мы находимся. Меры предосторожности и салютогенное намерение не могут предоставить гарантии на выживание — ни одна из стратегий не сможет, но благодаря повышению гибкости, ответственности и адаптивности можно увеличить разнообразие вариантов, доступных в будущем, и, следовательно, обеспечить лучшую устойчивость и здоровье, что означает — более высокую вероятность выживания.

Центральное суждение о салютогенном подходе к планированию заключается в том, что, применяя способы, которые повышают социальное и экологическое здоровье, мы, в конечном счете, занимаемся профилактической медицинской помощью для себя. Здоровые экосистемы и здоровые общества будут нести нам гораздо менее опасные для жизни и ухудшающие здоровье стрессы.

Чтобы действительно понять феномен здоровья как общесистемного, масштабно связанного свойства и как нового подхода к участию в процессах оздоровления, особое внимание должно быть уделено взаимодействию и отношениям между различными участниками. Сосредоточение внимания лишь на здоровье людей даст ограниченное понимание сложной динамики, которая связывает здоровье людей, сообществ, обществ, экосистем и планеты.

Здоровье как целостная и комплексная концепция всегда будет избегать подходов, которые основаны только на проявлениях плохого состояния здоровья у людей через симптомы конкретного заболевания. Чтобы понять сложность здоровья, мы должны использовать всевозможные познавательные подходы и изучать его как на индивидуальном, так и на коллективном уровне, а также в различных пространственных масштабах.

Что касается циклов обратной связи между здоровыми обществами и здоровыми людьми, то работа британского эпидемиолога и учёного занимающегося вопросами здоровья профессора Ричарда Уилкинсона чрезвычайно информативна. Уилкинсон изучил эпидемиологические профили разных обществ и сравнил их с множеством других факторов, описывающих эти общества экономически и социально. Он считает: «Поскольку здоровье и общество настолько тесно связаны, изучение общества говорит нам о здоровье, а узнавание о здоровье говорит нам об обществе»

(Wilkinson, 1996, p. 14).

Взгляд на здоровье с точки зрения общества, а не отдельных людей, может привести к радикально новому взгляду на определение здоровья. Вместо того, чтобы искать, что делает одного человека более здоровым, чем другие, наша цель — увидеть, что делает одно общество более здоровым, чем другое. … С точки зрения практики и государственной социальной политики, важно здоровье всего общества. Главной проблемой является то, как увеличить общее здоровья, всего общества.

— Ричард Уилкинсон, 1996, с.16

Уилкинсон утверждает: «факторы, которые действительно влияют на здоровье целых обществ, могут быть незначительными с точки зрения индивидуальных изменений в состоянии здоровья и, таким образом, избегают обнаружения. Кроме того, факторы, ответственные за основные различия в здоровье целых популяций, могут быть инвариантными среди индивидуумов в каждом обществе и поэтому, опять же, остаются необнаруженными в исследованиях индивидуумов».

 (Wilkinson, 1996, p.16).

Как было изложено в первой главе, упрощенные подходы (сфокусированные на отдельных людях, отдельных частях и механизмах) и целостные, контекстуальные и системные подходы (сфокусированные на взаимодействиях и взаимоотношениях в сложных динамических системах) дополняют друг друга и дают важную информацию об их правильности.

По-настоящему целостное и интегрированное понимание здоровья должно быть всеобъемлющим. Здоровье можно понять только как целостное свойство и концепцию, если мы подходим к нему из всех четырех квадрантов Уилбера, индивидуального и коллективного, а также внутреннего и внешнего (см. Уилбер, 2001). Среди важных результатов сравнительных исследований здоровья Уилкинсона, сосредоточенных на коллективном / внешнем квадранте — раскрытие информации о влиянии уровней дохода, неравенства доходов и дисфункциональных или угнетающих социальных иерархий на показатели смертности в разных обществах.

Мощные последствия относительного дохода [по ожидаемой продолжительности жизни и коэффициентам смертности населения] и присущий им социальный характер представляют собой серьезную проблему для традиционной экономики, которая основывается на максимальном использовании асоциальных удовольствий от материального потребления. Степень, в которой социальные потребности являются первичными и должны учитываться системой, через которую общество удовлетворяет свои материальные потребности, не была адекватно определена экономической наукой. Хотя экономика далека от исключительно асоциальной, применение теории рационального выбора сильно недооценило социальные потребности человека и тот факт, что их удовлетворение должно часто иметь приоритет, особенно в богатых обществах, в отношении требований максимизировать индивидуальное потребление — это отсутствие социальной экономики благополучия.

— Ричард Уилкинсон, 1996, с.109

Эти выводы поднимают интересные задачи в отношении перепроектирования локальных, национальных и международных экономических обменных систем в связи с салютогенным подходом. Современная экономическая система с легкостью воспринимается как «данная», но она является относительно недавним продуктом решений, которые всегда подлежат переосмыслению, если демократическое общество выбирает это делать.

Уилкинсон указывает: «финансовая экономика, вместо того, чтобы быть  постоянным будущим человеческого общества, стала доминирующей силой в жизни большей части населения мира в течение последней половины столетия». Он утверждает: «За некоторыми исключениями это было — даже в наиболее развитых странах — всего несколько поколений назад, когда мир состоял преимущественно из мелких фермеров, производящих в основном для собственного потребления, без существенного вовлечения в коммерцию».

(Wilkinson, 1996, p.137).

Современная экономика, со времён Адама Смита, фундаментально переработала важные модели взаимодействия и взаимоотношений в цивилизации. Для достижения прочной устойчивости и улучшения здоровья людей и экосистем необходимо будет оценить и перестроить или перестроить денежную экономику по принципам салютогена. Нам необходимо создать экономические системы, которые улучшат здоровье людей, общин и экосистем, а не негативно влияют на них.

Важным аспектом рынка и наемного труда является индивидуализм, который он узаконивает. В центре концепции индивидуализма есть практическое разделение интересов и индивидуальности каждого человека от интересов других. Действительно, индивидуализм в наибольшей степени выражается ролью наличных денег в рыночной экономике, поскольку мы зарабатываем и тратим, это противопоставляет покупателей и продавцов на рынке. В зависимости от индивидуальных доходов, мой доход для моих нужд, и любое признание ваших потребностей ставит под угрозу достаточность моего дохода и так же моей безопасности.

 — Richard Wilkinson, 1996, p.144

Уилкинсон утверждает, что значительная часть нашей повседневной жизни теперь двигается экономической необходимостью зарабатывать и тратить. Он указывает, что «логика собственнического индивидуализма вырастает из противопоставления маркетинговых «интересов», что «позволяет экономистам поддерживать теорию рационального выбора» (с.144).

Мы находимся в ситуации, когда «корыстный индивидуализм рынка «просочился» в другие сферы общественной жизни. Если мы придём к познанию себя через рынок, тогда мы будем вести себя так, как если бы его мотивация была глубоко внутри нас. Природа общественной жизни меняется, и взаимодействие между людьми начинает доминировать над асоциальными ценностями рынка»

(Wilkinson, 1996, p145).

Перепланировка рынка и человеческих систем сбора, распределения и обмена ресурсами — это инструмент мета-дизайна, который фундаментально влияет на индивидуальное самовосприятие в обществе и, следовательно, на способы участия в нём.

Уилкинсон предлагает очень чёткий анализ более широких социальных последствий, которые связаны с планированием нашей нынешней рыночной экономики. Кроме того, реальная стабильность потребует салютогенного перепроектирования системы по направлениям, которые поощряют сотрудничество и социальный симбиоз, а не стимулируют конкурентный индивидуализм.

Причиной большинства текущих кризисов стабильности в некоторой степени является цепная реакция от модели денежной экономики, которая усиливает конкуренцию, разделение, неравенство и жадность. Сейчас мы сталкиваемся с результатами потребительского мышления, которое эксплуатировалось экономикой последних 200 лет, — трагически последовательной ошибкой в развитии мышления нашего общества.

Для подкрепления и большей убедительности, мы рассказываем о себе, придаём   индивидуализму особую значимость, делаем акцент на нехватке ресурсов и индивидуальной и национальной конкуренции за эти ограниченные ресурсы, что  — в корне ошибочный подход. Ресурсы планеты могут быть обеспечены ответственным руководством всего человечества, что позволит нынешнему и будущим поколениям удовлетворять их потребности стабильно.

Перед экономистами XXI века стоит проблема обеспечения салютогенного планирования для создания соответствующих экономических систем в соответствующем масштабе. Такая экономика будут способствовать укреплению социальной сплоченности и созданию кооперативных структур, способствующих поддержанию здоровья общества в целом.

Важно признать, что на протяжении большей части истории человечества общество пыталось избегать экономических причин социальной дисгармонии и предпочитало социальные системы более основанные на равноправии. То, что мы приобрели на протяжении большей части существования нашего вида, и что по современным меркам является чрезвычайно уравнительным способом социальной организации, предполагает, что мы не можем быть психологически хорошо приспособлены к неравенству и индивидуализму.

— Ричард Уилкинсон, 1996, p150

Как отдельные люди, которые в основном связаны между собой культурой и природой, мы можем быть более вовлечены в салютогенный подход, если мы создадим экономические методы, которые соединят нас друг с другом, с нашими сообществами и с окружающей средой. Салютогенный подход — это подход для кооперативных структур и социальный и экологический симбиоз. Это синергетический подход.

«Ряд исследований показал положительные последствия для здоровья от большего и лучшего качества, социальных контактов между людьми дома или в сообществе».

 (см. Wilkinson, 1996, p.182 для перечня ссылок на эти исследования).

Более экологичные и социально приемлемые экономические системы улучшат как социальное, так и экологическое здоровье, улучшат качество жизни без необходимости экономического роста или увеличения потребления ресурсов.

Уилкинсон также подчеркивает влияние на состояние здоровья подавляющих или стрессовых социальных иерархий, основанных на неравенстве доходов или сил. Он приводит данные, полученные в результате вскрытий, которые показали, что у людей с более низким уровнем жизни обнаружены увеличенные надпочечники после смерти, что указывает на высокий уровень стресса в течение жизни, значительно больше, чем у людей более богатого происхождения, у которых, как обнаружено, надпочечники не были увеличены.

 (Wilkinson, 1996, p.176).

Это ясно указывает на то, что базовый уровень стресса на протяжении всей их жизни был значительно выше. Настолько, что железы, производящие гормоны в ответ на этот стресс, стали больше.

В других исследованиях бабуинов и обезьян-вертетов указывалось, что особи  более низкого ранга в иерархических сообществах приматов показывают постоянные изменения нервной активности в гиппокампе — части лимбической системы головного мозга. Это говорит о том, что постоянное социальное подчинение создает положительную физиологическую и эндокринологическую петлю обратной связи, которая со временем изменяет структуру мозга таким образом, что уровень гормонов стресса в кровотоке постоянно выше и область мозга, которая жизненно важна в обучении и памяти постоянно повреждается

(см. Wilkinson, 1996, p.194).

Хотя такие исследования могут явно давать лишь ориентировочные результаты, они свидетельствуют о глубоком влиянии подавляющей социальной иерархии и неравенства на физическое здоровье. Основное внимание Уилкинсона уделяется «первостепенной важности социальных отношений для нас как социальных существ». Он утверждает: «На всех этапах человеческих обществ, будь то богатые или бедные, качество социальных отношений было главной детерминантой благосостояния людей и качества жизни».

(Wilkinson, 1996, p.211)

Такие результаты указывают на то, что путем переосмысления моделей социальной организации – уход от доминанты на росте иерархий с целью создания более справедливых обществ мы, очевидно, улучшаем здоровье в общественном масштабе и, следовательно, будем заниматься салютогенным планированием.

Здоровье, понимаемое как общесистемное эмерджентное свойство взаимодействий и взаимоотношений между участниками системы, принципиально связано с повторным подключением системы к себе и укреплением отдельных элементов системы в любом масштабе – на уровне клетки, органа, организма, сообщества, общества, экосистемы и биосферы.

С точки зрения, описанной в этом тезисе, здоровье и планирование фундаментально связаны между собой, поскольку считается, что здоровье возникает из соответствующих взаимодействий и отношений между различными участниками сложной динамической системы, а планирование понимается как выражение нацеленности на взаимодействие и отношения. Целостная перспектива признает фундаментальную взаимосвязь природы и культуры. С этой точки зрения всё планирование влияет на здоровье людей и планет, поэтому нам лучше вкладываться в позитивное здоровье как в неотъемлемый элемент, стоящий за всеми усилиями по планированию развития.

Ссылка на источник: https://medium.com/age-of-awareness/health-interconnectedness-and-salutogenesis-ca69c4f5366c